По ту сторону Бездны[СИ] - Алина Борисова

— Да разве ж у вас поймешь, что настоящее, а что нет? — пожимаю плечами и сажусь. Лежа разговаривать не слишком удобно, хочется видеть его глаза. — Наверно, что–то говорили. Смутно помню. Что вы до катастрофы крови не пили. И жили на деревьях, как обезьяны. А потом у вас зубы трансформироваться начали. Жутко так. Да, помню, Анхен показывал.

— Показывал, и не укусил? — Лоу, вроде, искренне удивился.

— А ты откуда знаешь, что не укусил?

— По косвенным признакам. А обо мне ты что–нибудь помнишь?

— О тебе… — я задумалась. — О тебе в рамках мировой истории? Это мне только кажется, или ты тему меняешь?

— Перехожу на ту, что интересней мне, — пожал он плечами. — А для мировой истории я личность незначительная. Так все же, Лар? Что ты обо мне помнишь? — видно, и впрямь интересней, раз настаивает. — Кто я для тебя?

— Ты для меня — друг, — ответила, не задумываясь. — Нет, я все понимаю, ты вампир, и люди вам не ровня. Но по моим ощущениям, по твоим поступкам… ты говорил, что делаешь это ради Анхена, я помню. Но все же… ты делаешь для меня гораздо больше, чем просто для… собственности своего друга.

— Ну, не надо столько горечи. В слове «собственность» нет ровно ничего унизительного. Любой вампир является собственностью старших в течение двухсот лет, и ничего, живем. А сделал я для тебя — да, к сожалению, слишком мало. Мне б тебя украсть на полгодика, и я бы тебя научил — и жить, и любить, и жизни радоваться, да кто ж мне даст… А о том, как мы познакомились, ты помнишь?

Задумалась.

— Не очень, если честно. Это, вроде, где–то на улице было. Тебя помню — и небо. И ты был тогда такой невероятно красивый, что я подумала, что ты точно — самый настоящий вампир, потому что люди такими не бывают.

— А о чем мы говорили? — на «настоящего вампира» он улыбнулся, но глаза остались серьезными. Внимательные такие глаза, серые–серые. Мне раньше серые глаза казались невнятными, а эти… словно в душу глядели.

— Не помню. Я, наверно, слишком на тебя любовалась, все слова мимо ушей пропускала, — улыбнулась я. — И что ты пристал, сам же говорил, мы почти и не были знакомы, так что не удивительно, что мне и вспомнить нечего.

Я и сейчас на него любовалась. Сидела возле него на мягком пледике, и беззастенчиво любовалась. На его сказочно красивое лицо, удивительные глаза в кольцах пушистых ресниц, на летящие по ветру серебряные пряди волос, на его улыбку — такую открытую, такую родную.

— Поцелуй меня, Лар, — внезапно попросил меня Лоу.

— Что? — как–то я даже опешила. — Мало тебя по магазинам вампирши целовали? Или — ты ж сегодня ни в одном магазине из–за меня не был, пытаешься компенсировать?

Он рассмеялся и, придвинувшись ближе, заключил в кольцо своих рук.

— Просто поцелуй. В благодарность. В знак своей ко мне симпатии. Из дружеского расположения. Вот я тебя сейчас обнимаю, тебе же не неприятно?

— Нет, — а смысл скрывать, все равно же чувствует. Одна рука его лежала на плечах, вторая обнимала за поясницу. Нежные были руки. Надежные, заботливые. И мне хорошо было в этих руках, но зачем идти дальше.

— И если ты коснешься своими губами моих, ничего ужасного тоже не случится, — он, вроде, не заставлял, но все же настаивал.

— Вот испортишь же все, — вздохнула я, но послушно потянулась к его лицу и осторожно коснулась губами губ. Его рука переместилась мне на затылок, его губы раскрылись мне навстречу… Он целовал меня очень нежно, медленно, чувственно. Его губы ласкали, доставляя удовольствие, но не требуя в ответ слишком многого, не делая поцелуй интимней, чем я готова была позволить. И я расслабилась в его руках, перестав контролировать каждое его прикосновение, позволяя увлечь себя… Это оказалось неожиданно приятно, хорошо, словно я вновь живая, и солнце ласкает кожу, и руки его ласкают…

— Спасибо, — он оторвался от моих губ и положил мою голову себе на плечо, продолжая обнимать. — Знаешь, я скоро уеду. Мне давно пора, у меня множество дел, и все они не в столице. И мне хочется сделать тебе подарок…

— Лоу, ну какой подарок, ты мне столько подарков уже сделал, куда уж больше?.. Погоди, ты что, сегодня уезжаешь? — я испуганно подняла голову и взглянула в его глаза.

— Нет, еще не сегодня, — успокоил он меня. — Просто потом может не быть подходящего момента. А подарок мой не очень ценный, продать за большие деньги вряд ли получится, — Лоу чуть улыбнулся, — но это лично от меня лично тебе.

И он достал из кармана и протянул мне колечко. Неширокий золотой ободок, сверху — плоский сиреневый камень в очень простой оправе.

— Вампирский камень? Зачем?

— Ты не вампир, я помню, — усмехнулся Лоу. — Но это кольцо зачаровано на меня. Поэтому если ты позовешь — я услышу. И прилечу тебя спасать.

— И от кого ты меня собрался спасать? От Анхена? Да не смеши. Он для тебя все, а я… так, не то человечка, не то зверюшка.

— Зверюшке я бы кольца не дал, — не согласился вампир. — Да и человечке — тоже. А ты — не они, Ларка. Ты настоящая. Единственная настоящая девочка из всей этой их кукольной страны.

— Наша страна не кукольная! — возмутилась я.

— Да если б. Даже обсуждать ее не хочу, чтоб настроение нам обоим не портить. А Анхен… Если не уживетесь, если совсем будет невмоготу — зови, буду спасать даже от него. Так ты возьмешь мое кольцо? — он все еще держал его на открытой ладони.

Я взяла. Примерила на палец — оно подошло идеально.

— Спасибо. А… подобное кольцо… оно что–нибудь значит?

— Это просто способ связи. Камень помогает нам слышать тех, кто нам дорог, на любом расстоянии. И если ты его носишь, значит, есть тот, кто тебе дорог, и он далеко. Ты, правда, не вампир, и слышать меня ты не сможешь, но я услышу, если ты позовешь.

— А твой перстень, — я кивнула на массивный камень в толстой серебряной оправе на его указательном пальце, — он связывает тебя с кем?

— Теперь — еще и с тобой. А вообще, я делал этот перстень, когда уезжала моя сестра. Я слишком привык быть с ней рядом. Никого дороже у меня просто нет. Поэтому — она по–прежнему со мной, несмотря на расстояния.

— А куда она уехала? — полюбопытствовала я. — И зачем?

— Зачем? — он вздохнул. — Она посчитала, что так будет правильно.

Замолчал. И я уж подумала, что не расскажет, но он все же продолжил:

— Когда Арчару осудили и лишили всего, она осталась совсем одна. Много друзей у принцессы, нет друзей у изгнанницы. Да и преступления ее были слишком… даже для тех, кто уже привык быть вампирами. А для Яси Арчара была — мать. Жестокая, безумная, но — какая есть. И Ясмина уехала с ней. Ее выбор, ее право… Знаешь, она ведь даже Анхена до сих пор не простила, считает, он должен был защищать свою жену, несмотря ни на что, а он ее предал… Так до сих пор и не общаются. Анхен переживает, но мириться, объясняться даже не пробовал. Ни разу и близко к Ичиасэ не был. А Яська с тех пор ни разу не возвращалась домой.